Кейси Майклз - Опасные связи [Роковое наследство]

Глаза Эдмунда широко распахнулись, и он что-то неразборчиво забормотал с таким видом, будто слова Люсьена донельзя испугали его. Его правая рука захлопала по подлокотнику.

Люсьен в одно мгновение оказался возле инвалидного кресла на коленях, испугавшись, как бы Эдмунд не ударился.

— Что такое, сэр? Что такое я сказал? Вы не хотите появляться в столовой? — Он улыбнулся, успокоившись. — О, конечно. Вы опасаетесь за ваши манеры, верно? Да, вы уже давненько не бывали в Лондоне. Мне пришлось обедать там в обществе многих прекрасно одетых денди, которым гораздо более подошло бы питаться из свиного корыта, хотя они вполне сносно владели обеими руками. Поверьте мне, сэр, ваша возможная неловкость совершенно не беспокоит меня, особенно если поблизости будет Хоукинс, всегда готовый прийти на помощь.

Эдмунд, по всей видимости, не воздал должное остроумию Люсьена, он продолжал отмахиваться здоровой рукой, а из угла рта потекла слюна.

— Я ошибся? Вас беспокоит вовсе не это? Но что же еще это может быть? — Он прикрыл глаза и покачал головой, когда в его мозгу промелькнула новая догадка. — Дело в Мелани, так, сэр? Вы не желаете видеть Мелани. Как же я мог забыть? Кэтрин говорила мне, что вы почти не виделись с нею за время болезни. Это все еще с трудом укладывается у меня в голове — вы прожили в одном доме год и не обменялись ни единым словом. — Он взял Эдмунда за руку и спросил: — Я прав, сэр? Вы не хотите видеть Мелани?

Эдмунд тут же успокоился, его голова откинулась на подушки, которые Хоукинс подложил на спинку кресла, а здоровая рука сжала руку Люсьена. Он на мгновение ослабил хватку, а потом опять сжал пальцы, не сводя с Люсьена пристального взгляда выцветших голубых глаз.

Люсьен также не отводил взгляд, изо всех сил стараясь понять обращенный к нему немой призыв.

Медленно, словно лучик зари, его мозг осветила догадка.

— Сэр! — вскричал он, обеими руками хватая худую руку Эдмунда. — Ну как же я мог оставаться таким тупым, таким слепым! Только сегодня днем я жаловался Кэтрин, что вы не можете сказать мне то, что я должен узнать. Но ведь вы можете, правда? — Он приподнял кисть Эдмунда, все еще зажатую между его сильными ладонями, и легонько потряс. — Вы можете говорить со мной — и с помощью этой вот руки мы скажем друг другу все, что нужно!

Из глаз Эдмунда неудержимым потоком полились слезы.

— Л-лю-сь…

— Тс-с, сэр, не старайтесь говорить. Кэтрин вырвет мне печенку с легкими в придачу, если явится и увидит, что я вас утомил. Речь вернется в свое время, я вам обещаю. Вы с каждым днем становитесь все крепче. Мойнины лекарства все-таки сделали свое дело, так давайте радоваться тому, что уже имеем.

Не выпуская руки Эдмунда из своей, Люсьен другой рукой подтащил поближе пуфик и уселся около инвалидного кресла. Ему не хотелось ни на минуту отпускать руку Эдмунда, словно от этого могла порваться тоненькая ниточка взаимопонимания, протянувшаяся между ними.

— Мы начнем потихоньку, сэр, с самых простых вопросов. Просто для того, чтобы я удостоверился, что у вас достанет на это сил. Все, что от вас требуется — сжать мою руку, если вы хотите сказать «да», Если вы хотите сказать «нет», просто ничего не делайте. Вы поняли меня?

Люсьен затаил дыхание, ожидая ответа. Мгновение спустя он почувствовал, что Эдмунд сжал его руку.

— Чудесно! Прекрасно! — Люсьен улыбнулся, подумав, что говорит с больным, как с ребенком. О, он мог быть практически неподвижен, он мог быть бессилен и нем, однако Люсьен не сомневался в прежней остроте его ума. — Простите меня, сэр. Мне надо свыкнуться с этим, Вы ведь все это время понимали, что есть способ общения, правда? Меня только удивляет, как это милая Кэтрин до сих пор не догадалась об этом.

Эдмунд снова сжал руку Люсьену.

Люсьен ошарашенно уставился на него.

— Она знает? Ну что за хитрая бестия! Почему же она не сказала мне? Уж не подумала ли она, что я злоупотреблю этим, мучая вас с утра до ночи вопросами, которые самого меня едва не лишили рассудка? Неужели она на самом деле решила, что я такой эгоист? Ах, предупреждаю вас, сэр, что на сей раз можете не тратить сил на пожатие — я и сам знаю ответ. А еще говорила, что мы с ней друзья. Ох уж эти женщины. Нам ни за что не понять, каким образом устроены у них мозги, правда? — Он посмотрел на Эдмунда и улыбнулся. — Однако, несмотря на то что мы с ней совместимы не больше, чем вода и масло, временами у нас случались неплохие минуты, и я даже позволяю себе надеяться, что некоторым образом смог ей понравиться — ну хотя бы чуть-чуть.

Из горла Эдмунда вырвался низкий звук, и он сжал Люсьену руку. Звук более всего походил на смех.

Люсьен улыбнулся:

— Это радует вас, сэр, верно? Я знаю, как вы к ней привязаны. Не далее как сегодня днем, она сказала, что вы продиктовали ей некое послание ко мне, в котором описаны все события, происшедшие здесь после моего отъезда на Полуостров. Вы бы не стали доверять такие сведения первому встречному, правда? Я не уверен, что она знает все до конца — да вряд ли это доведется вообще кому-либо узнать, — однако она смогла понять достаточно, чтобы правильно определить цель, в которую следует метать копья — хотя я и злился на нее. Странная она леди, ваша Кэт Харвей. Однако я готов держать пари, что вам известны все ее тайны и вы верите в нее. В противном случае вы не доверили бы ей Нодди.

Он состроил рожу, словно для того, чтобы только позабавить Эдмунда.

— Ох, Боже мой. Вы ведь простите меня, сэр, если я временами начинаю молоть чушь?

Люсьен был уверен, что звук, который вышел из горла Эдмунда, был веселым смехом.

Он открыто заглянул в лицо старику, не заботясь о том, что тот способен читать его мысли.

— Не уверен, что мне это нравится, сэр, как бы вы при этом не веселились. У меня есть странное подозрение, будто мною управляют. Уж не выбрали ли вы Кэтрин с какими-то далеко идущими целями? Может быть, вы избрали ее для меня?

Чувствуя, как Эдмунд сжимает его руку, Люсьен широко улыбнулся, и на сердце у него вдруг полегчало. Ведь всю последнюю неделю он развлекал себя размышлениями того же рода. Как незаконнорожденный сын, он не мог рассчитывать на что-то особенное. Но ведь Кэт знает о нем всю правду. И, как он не преминул напомнить ей ранее, они были родственными душами, утратившими все, что у них было, но не лишенными надежд на спасение. Он не хотел быть обреченным на пожизненное одиночество. А кроме того, ему нравилось то, что он чувствовал, держа ее в объятиях. Он даже находил удовольствие в том, как она боролась с ним, как она не придавала значения его мрачному настроению и неизменно умудрялась поднимать его.

— Ах, сэр, где же вы были, когда я впервые повстречался с Мелани?..